В последние годы социологами неоднократно отмечались изменения, произошедшие в последние два десятилетия с массовым чтением в России и c представлениями современного читателя о литературе. Так, по результатам опросов, 55% взрослых россиян признались, что не покупают книг, а 46% - что не читают их. Даже самые образованные и продвинутые читатели сегодня ориентированы на массовое потребление, и более половины из них не могут назвать книг или авторов, которые произвели на них сильное впечатление за последние годы.

Сайт «Полит.ру» опубликовал объемную исследовательскую статью Бориса Дубина и Наталии Зоркой о современной культуре чтения, в которой речь идет о социокультурных обстоятельствах, повлиявших на изменение ситуации с массовым чтением, а также о динамике читательской активности в отношении разных категорий словесности.

Приводим несколько выдержек из исследования, касающихся книжного рынка.

Чтение книг в целом

Постоянными читателями книг сегодня несколько чаще других групп выступают женщины (19% данной группы), россияне с высшим образованием (25%), жители крупных и средних городов страны (по 20%, им немного уступают москвичи — 19%), респонденты с высоким потребительским статусом (20%).

При этом самые молодые россияне стали за последние 10–15 лет читать книги, по их самооценкам, больше, россияне зрелого возраста (40–54-х лет), респонденты с высшим образованием, напротив, меньше, а пожилые россияне чуть ли не вовсе перестали за эти годы читать книги. Две трети опрошенных (64%) считают, что, по сравнению с концом 1980 — началом 1990-х гг. интерес к книгам у россиян понизился. Реже других эту точку зрения высказывают самые молодые из опрошенных и молодые взрослые (по 54%), россияне с высоким потребительским статусом (те же 54%), жители Москвы (48%).

Художественная литература

В чтении книг произошли и заметные содержательные изменения. Если в конце 1980-х ощущался сильнейший дефицит именно тех жанров, которые были наиболее востребованы массовым читателем и посетителем городской, районной, сельской библиотеки (детектив, книги о войне, о любви, историко-приключенческая литература, исторический роман и небеллетристические издания по истории, биографии замечательных людей), то сегодня можно говорить об относительном насыщении массового интереса к книгам

На массовую, серийную, жанровую беллетристику более или менее перешли читатели, принадлежащие практически ко всем половозрастным и образовательным группам российского населения. Полюс относительного интереса к классике — москвичи, люди с высшим образованием, принадлежащие к старшему возрасту; полюс относительного интереса к современной словесности, включая ее гламурные варианты, — опять-таки москвичи, люди с высшим образованием, но в данном случае — молодежь и молодые взрослые (25–39-ти лет). Любовная литература, массовая остросюжетная словесность, включая книги на исторические темы, сдвинулась в более периферийные и менее обеспеченные группы читателей, тогда как относительно более благополучные, информированные, имеющие более широкий доступ к книгам жители столицы несколько чаще удерживают авторитет «высокой» классики (более старшие группы) или же сосредоточены на современной и модной словесности (столичная молодежь и молодые взрослые).

Важно помнить, что массовая литературная культура структурируется для читателя темами, жанрами, сериями, но не именами, даже если это имена лидеров читательского спроса. Фамилии авторов и названия книг крайне редко остаются в памяти читателей еще и потому, что установка на развлечение, на то, чтобы развеяться, отвлечься от повседневности, не ориентирует читателей на запоминание впечатлений.

Часто книгу вообще не воспринимают как нечто самостоятельное: она ведь серийная, такая же, как у других, из того же ряда, что была предыдущая, ее читают по дороге на работу, она переживается (если переживается) лишь в момент чтения, но чаще всего не откладывается в памяти. Поэтому большинство опрошенных россиян (58%) не смогли назвать книг, которые произвели на них самое сильное впечатление, открыли нечто новое, а названные книги или, чаще, фамилии авторов настолько разрознены, что каждую из них упоминают в лучшем случае 1-2% опрошенных (Л. Толстой, М. Шолохов, В. Пикуль). Иными словами, читательская культура крайне раздроблена, в ней отсутствуют объединяющие, интегративные начала, устойчивые, передающиеся во времени символы и авторитеты. Другой вопрос, об именах отечественных писателей и поэтов XX–XXI вв., которых опрошенные считают самыми выдающимися (предлагалось назвать пять фамилий), дал похожие результаты. Выше границы допустимой статистической погрешности оказались лишь несколько имен, в число которых респонденты включили не только Л. Толстого (что хронологически допустимо, хотя преобладающая часть его писательской биографии все-таки относится к XIX в.), но и Пушкина.

Нехудожественная литература

Людей, не читающих нон-фикшн, среди читателей книг заметно больше, чем нечитателей беллетристики. Можно сказать, что читать сегодня в России (это довольно сильно расходится с тенденциями в развитых странах Запада) означает читать художественную литературу.

Несколько увеличилась за три года доля читателей небеллетристических книг, имеющих самое общее назначение, но скорее обращенных к женщинам — полезные советы на все случаи жизни, пособия по кулинарии, книги о поддержании хорошей физической формы, энциклопедические словари; более женский «профиль» массового чтения сегодня заметен и в сфере нон-фикшн. Как показали исследования середины 1990-х гг., круг интересов россиян вообще достаточно узок, а в ходе социальных перемен тех и последующих лет (дефолт 1998 г. и др.) он стал для большинства еще ýже. В связи с зарубежным туризмом, достаточно популярным сегодня 7среди более молодой и благополучной части российского населения, немного выросла доля интересующихся книгами о странах и народах мира, скорее всего, путеводителями (рост здесь произошел прежде всего в группе мужчин 25–39-лет, жителей средних городов, уже имеющих средства для далеких путешествий).

В целом перемены в интересе к нон-фикшн более скромные, нежели в обращении к беллетристике. Слабее выражена здесь и групповая дифференциация предпочтений: многие типы не-художественной литературы (о природе и животных, о поддержании физической формы, кулинарии, войнах, военной технике) составляют примерно равный интерес у нескольких или даже всех социально-демографических групп опрошенных. Основное размежевание тут идет по линии столица/периферия и обеспеченные/необеспеченные группы. За исключением нехудожественных книг самого общего назначения, к нон-фикшн чаще обращаются относительно более благополучные жители Москвы. Редкие исключения — книги о здоровье и лечении болезней (к ним чаще других обращаются жители села); учебная литература и книги о странах и городах мира (те и другие чаще выбирают молодые жители средних городов). Книги о здоровье, литература по религии и полезные советы на все случаи — предмет повышенного интереса в наименее обеспеченных слоях россиян, по преимуществу — россиянок.

Каналы информации о книгах и получения книг

Данные о каналах получения информации о книгах — важная характеристика актуальной читательской культуры, которая связана с общим состоянием социальной жизни, с институциональной структурой российского общества. В сегодняшнем чтении россиян присутствие таких агентов литературной социализации, приобщения к книжной культуре, как школа и шире — система образования, библиотека, а также печатные СМИ, стало минимальным. Соответственно, к минимуму свелась и роль экспертного (критического) сообщества. Перед нами — один из феноменов кризиса российских элит, точнее, кандидатов в элиту.

Относительное большинство читающих респондентов узнают о книгах у своих друзей и знакомых, в семье, у родственников, в гораздо меньшей степени — у коллег либо полагаются при выборе чтения «на себя». Прежние институты книжной культуры — библиотека, школа, вуз, литературная критика — не только утратили символическое значение и авторитет, но и роль в структурировании процессов массового чтения, представлении и распространении влиятельных образцов. Принципиально важно, что для большинства читателей авторитетной инстанцией выступают не специализированные группы, не профессионалы или эксперты, будь то учителя, библиотекари, преподаватели, критики или журналисты, а именно «свои», такие же, «как я». Это говорит о процессах обвальной массовизации и параллельной фрагментации читательской культуры, культурного усреднения.

Отметим, что среди учащихся и студентов только 30% говорят о том, что они узнают об интересующих их книгах из программы обучения, а среди молодежи 18–24 лет таких и вовсе лишь 18%. В группе людей с высшим образованием лишь каждый десятый узнает об интересных для себя книгах из газет или журналов. В группе образованных чуть более значимым оказывается круг коллег, соучеников, сокурсников (22 при 14% в среднем); среди руководителей этот показатель еще выше (26%), в этой последней подгруппе также и самый высокий показатель обращения к печатным изданиям как к каналу информации о книгах (14%; среди специалистов — 9%).

Главными каналами получения книг для чтения на протяжении всех последних лет являются в России покупка и неформальный круг друзей. Покупают книги для чтения ощутимо чаще респонденты с высшим образованием, москвичи, люди с высоким доходом и относительно высоким потребительским статусом (для которых проблематичной является только покупка «действительно дорогих вещей»), респонденты с высоким социально-профессиональным положением (руководители, управленцы). Получение книг от друзей и знакомых распространено во всех социально-демографических группах. Ощутимо ниже среднего показателя использование этого канала только среди руководителей и управленцев, людей с высоким потребительским статусом (30 и 33% при 43% в среднем).

Массовая библиотека, как канал получения художественной литературы, сохраняет значимость для одной шестой опрошенных (17%), причем прежде всего здесь выделяются учащиеся и студенты, для которых чтение в значительной мере связано с школьной или институтской программой и является обязательным. «Остаточная» значимость массовой библиотеки сохраняется и на социальной периферии — для малообеспеченных и малоимущих людей, живущих далеко от «центров» общества, особенно на селе. Это те группы населения, которые наименее активно включены в читательскую культуру.

Примерно треть опрошенных сообщили, что берут для чтения книги из своей домашней иблиотеки. Однако это не признак самостоятельности, богатства независимых культурных ресурсов, а скорее декларативная защита собственной дезадаптации, дезориентированности, слабости. Неслучайно этот показатель наиболее высок среди пожилых, пенсионеров, т.е. в тех группах постсоветского общества, где признаки социального неблагополучия и социальной изоляции особенно сильны.

Покупка книг через Интернет распространена еще очень незначительно и составляет не более 2-3% даже в самой обеспеченной среде, а также среди учащейся молодежи, максимально включенной в Интернет-активность. Чтение книг в Интернете и их «скачивание» распространены шире и в некоторых группах составляют заметную долю. Однако еще нельзя сказать, что даже в этих «продвинутых» группах Интернет-чтение и «скачивание» текстов сколько-нибудь значимо конкурируют с книгопокупкой.

Доля людей, не покупающих книги, составляет несколько больше половины взрослых россиян (55%, в 2005 г. — 52%), что выше, чем доля практически не читающих книги или читающих их крайне редко (46%). Книги реже покупают мужчины (62%), низкообразованные респонденты (68%), но особенно пожилые и малодоходные группы, которые в значительной мере пересекаются (среди пенсионеров таких 80%).

Покупательская активность резко сокращается с переходом в предпенсионный и пенсионный возраст (в группе 40-54 летних не покупают книги 49%, а в группе старше 55 лет — уже 74%). Явно просматривается связь покупательской активности с уровнем образования: среди респондентов с высшим образованием не покупают книги 40%, со средним и средним специальным — 51%, с образованием ниже среднего — 68%.

Наиболее четко покупательскую активность определяют субъективные оценки потребительского статуса. Чем выше доход и чем выше субъективная оценка потребительского статуса, тем выше доля покупающих книги и тем интенсивнее они используют все имеющиеся возможности.

Мотивация и бюджеты

Половина покупателей сообщают, что они приобретают книги для своей домашней библиотеки; примечательно, что чаще среднего об этом заявляют не только люди с высшим образованием (57% данной группы), руководители (57%), но и люди с самым низким потребительским статусом (56%), а еще чаще — пожилые (61%, группа старше 55 лет) и пенсионеры (65%).

Специалисты значительно чаще среднего покупают книги для работы — 28 при средних 13%. Учащиеся и студенты особенно активны в покупке книг для учебы — 72% данной группы. Чаще среднего издания для детей и книги в подарок покупают наименее обеспеченные покупатели (в группе с низким доходом, соответственно, по 27%, тогда как в группе с высоким — 21 и 22%). Символическая значимость книги, чтения, книжной культуры, раньше служившая отличительным признаком городской и столичной интеллигенции, сегодня удерживается по преимуществу в периферийных и малообеспеченных слоях российского социума.

За последнее время значительно сократилась доля тех, кто мог позволить себе потратить на книги лишь самую небольшую сумму (как можно предположить, это связано с ощутимым для большинства населения относительным повышением благополучия, уверенности в жизни, самооценок за последние полтора-два года).

Вместе с тем существенно возросла доля людей, готовых тратить на книги довольно много: более 500 рублей в месяц в 2005 г. готово было потратить 10% покупателей, в 2008 г. — 25%. Кроме уже сказанного, одним из возможных объяснений такой динамики может быть уменьшение среди покупателей доли наименее обеспеченных слоев населения и пожилых россиян: самые высокая доля не покупающих книги — в группе старше 55 лет, среди людей с низким доходом и самым низким потребительским статусом (74-75%).

Хотя за минувшие годы произошел ощутимый рост цен на книги, значительная часть опрошенных (в сумме 56%) заявляют, что могли бы тратить на их приобретение гораздо больше денег. Скорее всего, мы имеем здесь дело с декларативной готовностью покупать книги — ценностная отмеченность книгопокупки как знака поведения «культурного человека» все же частично сохраняется. Но такое отношение более характерно сегодня для образованных людей, живущих на периферии, в провинции, тогда как в столичных центрах книгопокупка, похоже, приобретает все более нейтральный, деловой или уместный к случаю характер. Неслучайно среди москвичей доля людей, готовых тратить на книги более 500 рублей в месяц, ниже, чем в других типах поселения. По-видимому, речь здесь может идти об известном пресыщении книжным потреблением наиболее обеспеченных книгами столичных жителей, а также о конкуренции чтения в столице с другими формами проведения досуга, в том числе — более яркими, модными, молодежными.

Расхождение в декларированной готовности тратить деньги на книги и реальным покупательским поведением можно интерпретировать и так, что цена книги не является решающим фактором для современного потребителя. Это не значит, что у россиян нет проблем с деньгами, более вероятно, что книги они покупают не слишком часто и, как правило, в привычных для них пунктах: зачастую это киоски и палатки, куда попадают книги только средней цены. Средние покупатели не очень большого количества книг просто не обращают внимание на выходящие за эти ценовые рамки действительно дорогие книги либо не встречаются с ними в повседневном обиходе. Они приобретают более менее привычный ассортимент в доступном им по деньгам диапазоне (выше мы уже говорили о потере престижно-символической роли книги и чтения для большинства россиян). Поэтому респонденты по большей части и указывают, что при покупке книг они обращают внимание прежде всего на тематику (52%), затем на жанр книги (43), на автора (38) и лишь и только потом на цену (33%). Серийные книги массового интереса и популярного жанра, как правило, стоят не очень дорого.

Как видим, доли тех, кто стал бы покупать больше книг и тех, кто не стал бы, почти равны: 42 и 45%. Такое распределение ответов — еще одно свидетельство того, что покупка книг не является для российского общества сегодня символически окрашенным, ценностно-ориентированным поведением. Доля не намеренных больше покупать книги лишь немногим меньше доли тех, кто их и так не покупает, и практически совпадает с долей тех, кто практически не читает книги. Те, кто хотел бы покупать больше книг, если бы у них было больше денег, чаще среднего представлены в зрелых (но не старших) возрастах, в группе с высшим образованием (52%), в городах среднего размера (50%). Уровень дохода здесь практически незначим: среди самых бедных соотношение желающих и не желающих покупать больше выглядит как 40 к 47%, среди наиболее обеспеченных — 41 к 43%. Показательны мнения москвичей: среди них больше всего затруднившихся с ответом, а это свидетельствует о том, что среди столичных жителей отношение к чтению книг, к книжной культуре является наиболее размытым, ценностно неопределенным.

Самым распространенным объяснением нежелания покупать больше книг является отсутствие к ним интереса. Такая позиция характерна в большей мере для самых бедных, наименее адаптированных и социально незащищенных слоев населения. Но и среди более обеспеченных и квалифицированных групп такое объяснение представлено широко (от четверти и более в соответствующих группах). Второй по распространенности мотив — «нехватка времени для чтения» — также выражает отсутствие особого интереса к чтению, когда бюджет свободного времени выстраивается на основании других приоритетов: работа — для наиболее активных, семья — для более пассивных, развлечения вне дома — для молодежи, телевидение — для остальных.

Полный текст исследования Бориса Дубина и Наталии Зоркой вы можете прочитать на сайте Полит.Ру.

Еще по теме:

• Книга уходит в «Нишу»: российское книгоиздание в постбестселлерную эпоху