Мода на диалоги
Интервью, диалог, беседа — жанр сиюминутный, ускользающий, хитрый. Одно интервью — это попытка поймать за хвост Жар-птицу, в руке в лучшем случае остаётся перо или два, несколько десятков разговоров под одной обложкой — это веер из перьев, ценный документ для орнитолога. Меньше чем за полтора года вышло несколько отечественных книг интервью. Что говорит об интересе публики, а значит, и издателей к этому документальному жанру.
Хотя опубликованный диалог — это не тот первоначальный живой текст, а переписанный перед публикацией журналистом, его собеседником, редактором. Поэтому в предисловии этих книг многие интервьюеры говорят о своей роли не только посредника, но и соавтора или даже автора текстов.
В моё поле зрения попало семь сборников диалогов. Все они разные — по темам, кругу героев, методу исследования, охвату материала... Я решила рассмотреть их по нескольким параметрам:
- 1) опубликованный диалог — это не тот первоначальный живой текст;
- 2) как книга складывалась;
- 3) соседство текстов под одной обложкой;
- 4) построение разговора;
- 5) на кого книга рассчитана;
- 6) тираж — позиция издателя, ориентация на круг читателя.
. — М.: Новое литературное обозрение, 2008. — 768 с., ил.
Помимо основного корпуса интервью, в книге собраны заметки автора, известного филолога и писателя, о балете, множество архивных фотографий.
Герои первого тома — дягилевские балерины, солисты «Русских балетов Монте-Карло», всемирно известные танцовщики и хореографы (Рудольф Нуриев, Михаил Барышников, Ролан Пети, Джон Ноймайер). «Запад в России» и «Россия на Западе» — таков угол зрения автора.
1. Опубликованный диалог — это не тот первоначальный живой текст: «Но я не представлял, какого труда потребует обработка устной речи, проверка и перепроверка упоминаемых деталей и фактов, вплоть до мельчайших. <…> Особенно же я благодарен тем моим многочисленным собеседникам, которые прочитали образовавшиеся из наших разговоров тексты и их откорректировали».
2. Как книга складывалась: «Поселившись же в 1994 году во Франции, я… старался находить людей искусства, принадлежащих уходящему поколению, разговоры с которыми я записывал на плёнку (многие из этих записей годами лежали нерасшифрованными)... Про эту книгу можно сказать, что она почти в той же мере писала себя сама, в какой писал её я: некоторые встречи происходили спонтанно, иных я искал, а иногда — добивался, часто одни влекли за собой другие. Несколько лет назад я задумался над тем, что у меня накопился огромный материал, связанный с русской художественной жизнью… и мне показалось небезынтересным свести его в книгу».
3. Соседство текстов под одной обложкой: большинство интервью — а в книге их около семидесяти — публикуются впервые. Сделаны они в период с 1989 по 2007 год, причём последние взяты, когда рукопись была уже в производстве. В начале каждого разговора авторское вступление, в конце указано, где (город) и когда (год) он состоялся, некоторые продолжались в течение нескольких лет. Есть указатель имён и балетов, упоминающихся в книге.
4. Построение разговора: объём диалогов от 2 до 14 страниц. Мейлах прекрасно знает тему, его краткие и точные вопросы перемежаются развёрнутыми ответами героев, которые иногда превращаются в монологи на несколько страниц. Авторские комментарии к словам собеседников значительно расширяют область разговора. Его интересуют не только «профессиональные воспоминания, но и судьбы артистов, часто поразительные…». В предисловии он говорит об ощущении от сделанного массива интервью: «Как и можно ожидать, самые интересные разговоры получились с друзьями или с теми, кого я хорошо знал...». Так, с Барышниковым он беседует о Бродском, с которым оба дружили, о Ростроповиче.
5. На кого книга рассчитана: «Книга эта, посвящённая событиям и людям, связанным с искусством, — не исследование (хотя исследователям, надеюсь, она тоже пригодиться)... Идеальный её читатель — русский культурный человек, который в элементарном комментарии не нуждается. <…> Кого-то она, может быть, заинтересует как культурный срез эпохи слома советской системы, других — фрагментами хроники культурных событий на Западе 1990-х годов, третьих — записями разговоров с людьми искусства, звучащих эхом из другого мира… и гласом вопиющего в пустыне…».
6. Тираж — позиция издателя, ориентация на круг читателя: 3000.
— СПб.: Вита Нова, 2008. — 576 с., 207 ил. — (Историко-литературное приложение к серии «Жизнеописания»).
Нина Демурова, известный переводчик и литературовед, популяризатор творчества Кэрролла, чьи переложения «Алисы в Стране чудес» и «Алисы в Зазеркалье» любимы несколькими поколениями русских читателей, обратилась к новому для себя жанру — интервью, в которых попыталась собрать коллективный портрет английского писателя.
Почему именно его? В предисловии она пишет, что, «пожалуй, ни в одной другой стране, помимо его родной Англии, он не возбуждает такого интереса, как у нас».
1. Опубликованный диалог — это не тот первоначальный живой текст: подтверждение этому тезису — комментарий одного из героев книги Юрия Погребничко под текстом интервью: «Тогда хороший состоялся разговор, но мы понимаем, что точный смысл его сейчас ускользает вместе с интонацией и атмосферой той встречи, которые невозможно передать, только зафиксировав текст беседы…»
2. Как книга складывалась: интервью делались для книги. Замысел — «собрать и записать беседы с разными людьми, которые так или иначе занимались Кэрроллом» — появился у Демуровой после смерти Юлия Данилова, одного из популяризаторов английского писателя в России.
С 2004-го по 2007-й она сделала 38 интервью с отечественными переводчиками, математиками, художниками, композиторами, режиссёрами, коллекционерами. «Когда работа уже подходила к концу, вдруг стали происходить неожиданные встречи, значительно расширившие мой замысел».
3. Соседство текстов под одной обложкой: вполне органично соседствуют рядом беседы с людьми, изучающими творчество героя книги с разных сторон. Тут Ольга Седакова, Андрей Хржановский, Геннадий Калиновский, Теодор Кренкель и люди, менее известные широкой публике.
4. Построение разговора: «Читатель заметит, что наши разговоры протекали по-разному. Отдельные темы меня особенно интересовали, и я не стеснялась предлагать их для обсуждения разным людям. Некоторые из моих собеседников, особенно те, кто не знал меня лично, держались в строгих рамках «интервью»; с другими беседа шла более свободно; третьи присылали в ответ на мои вопросы тексты в форме эссе или письма. При публикации я сохраняла выбранную моими собеседниками форму: в одних случаях это вопросы и ответы; в других — вопросы опущены, а ответы объединены в сплошной текст».
Средний объём бесед около 10 страниц, есть тут письменный ответ на две с половиной страницы, некоторые разговоры больше двадцати.
5. На кого книга рассчитана: на тех, кто любит и/или изучает наследие английского писателя, кому интересна его «русская» судьба. «Это книга о Кэрролле, каким его видят в начале XXI века люди разных поколений. Но это книга и о нас, какими мы были и, в известной мере, какими мы стали».
6. Тираж: 1000.
— М.: Новое литературное обозрение, 2009. — 160 с.
В книгу шведско-финской переводчицы и журналистки Кристины Роткирх вошли разговоры с 11 известными российскими писателями.
1. Опубликованный диалог — это не тот первоначальный живой текст: устные разговоры составили основную часть книги (Борис Акунин, Татьяна Толстая, Эдуард Лимонов, Юрий Мамлеев и др.), трое героев дали письменные ответы — Людмила Улицкая и Виктор Пелевин в форме интервью, Людмила Петрушевская в виде эссе.
2. Как книга складывалась: в предисловии шведская исследовательница Анна Юнггрен пишет, что интервью были задуманы в Стокгольме как часть исследования по современной русской литературе, а значит, сразу рассматривались как единое целое.
3. Соседство текстов: Юнггрен так комментирует выбор кандидатур для интервью: «Мы надеемся… что выбранные нами писатели достаточно хорошо представляют разнообразие современной русской литературы и что для читателя все имена узнаваемы, а мнения интересны».
Герои расположены в алфавитном порядке, перед текстом биобиблиографическое введение, но не указаны даты интервью. О чём можно судить по панораме из 11 прозаиков и драматургов?
У них общее литературное прошлое — Гоголь, Достоевский, Лев Толстой, Чехов, Набоков, но общего настоящего, кажется, вовсе нет, мало кто называет коллег-современников, исключение Ю. Мамлеев и М. Шишкин; Акунин в интервью обращается к опыту западных классиков (Эко, Кальвино).
4. Построение разговора: объём бесед от 5,5 до 13,5 страниц. Интервьюер представляет читателю обзор творчества героя, поэтому от «начала» (когда и почему автор начал писать, родители, любимые писатели) переходит к его текстам и темам, с ними связанным (читатели, премии).
5. На кого книга рассчитана: на филологов и литературоведов; ну и конечно, на любителей творчества представленных в книге писателей.
6. Тираж: 1000.
— М.: Livebook/Гаятри, 2009. — 640 с.
Писатель, журналист, критик Владимир Березин выпустил сборник своих сетевых разговоров.
1. Опубликованный диалог — это не тот первоначальный живой текст: в предисловии «Эхо своего голоса» автор сообщает: «…только кажется, что разговор из жизни или из Сети можно безболезненно перенести на бумагу. Сразу обнаружится, что это дрянь, спитой чай. Диктофонная запись разговора — экание, мекание, странный порядок слов. Всё это надо переписывать, править. <…> Это решает и вопрос авторского права, а также особый вопрос анонимности».
2. Как книга складывалась: из материала «Живого журнала» автора.
3. Соседство текстов: собранию разговоров предпослано название «Несколько диалогов с пониманием о жизни и прочих важных вещах». Каждый текст идёт под римской цифрой, иногда после неё следует многоточие. Последний диалог пронумерован цифрой М (1000). Темы самые разнообразные — от литературы до автомобилей, двухстрочные афоризмы соседствуют тут с пятистраничными эссе.
4. Построение разговора: в большинстве текстов есть сюжет: завязка — кульминация — развязка, другие производят такое впечатление, будто входишь в комнату и застаёшь середину или даже концовку длинного разговора. В книге нет фабулы и постоянных персонажей, кроме berezinа, всё тут держится на интонации.
5. На кого книга рассчитана: на пользователей ЖЖ, молодых читателей, исследователей феномена массовой культуры.
6. Тираж: 2000.
СПб.: Издательский дом «Азбука-классика», 2009. — 416 с.
Журналистка Мария Варденга собрала в книгу 31 интервью (Галина Тюнина, Изабель Юппер, Валерий Гергиев) и 9 очерков (Владимир Спиваков, Лайза Миннелли, Марсель Пруст).
1. Опубликованный диалог — это не тот первоначальный живой текст: об этом автор не говорит, но сообщает, что не стала менять приметы времени: «Интервью — как фотография: ей необходимы конкретные пространственно-временные координаты».
2. Как складывалась книга: из публикаций в газете «Аргументы и факты» и журналах «Домовой» и Citizen Kane.
3. Соседство текстов: вначале помещены беседы, потом эссе. Есть тут писатели, дирижёры, пианисты, но больше всего людей театра и кино. Я была очень рада увидеть беседы с Натальей Бехтеревой, Галиной Китайгородской и Алексеем Хвостенко, людьми известными, но не примелькавшимися.
4. Построение разговора: перед каждым текстом иллюстрация — портрет героя и авторская подводка: описание его внешности, места и обстановки беседы. Одни разговоры состоят из тем-подглавок, в других звёздочки отделяют одну тему от другой, но есть и тексты от первого лица (Евдокия Германова). Объём бесед от 3,5 до 11 страниц. «Говорящая книга» — замечательный пример жанра интервью, своими вопросами и репликами Мария Варденга активно участвует в построении беседы.
5. На кого книга рассчитана: на тех, кому интересны жизнь и мнения известных людей.
6. Тираж: 5000.
— М.: Вагриус, 2008. — 272 с.
В книге журналистки Дины Радбель 40 монологов известных людей (Инна Чурикова, Игорь Бутман, Святослав Бэлза, Василий Аксёнов).
1. Опубликованный диалог — это не тот первоначальный живой текст: эти исповеди, как их называют сами герои, созданы автором на основе разговоров с ними. В предисловии Радбель пишет: «Интерпретируя принцип Станиславского «идти от себя», я неосознанно перевоплощалась в своих героев. В этих абсолютно разных монологах — сублимация моего alter ego. И хотя вы не услышите мой голос, если вы чуткий читатель — вы его почувствуете».
На задней обложке отзывы троих собеседников Радбель — Сергея Маковецкого, Константина Райкина, Владимира Мирзоева. Вот что говорит Райкин: «Дина обладает редкой способностью понять, что говорит собеседник, и, поняв, улучшить по форме и по содержанию, то есть перевести несовершенный разговорный жанр в совершенную литературу».
2. Как складывалась книга: из монологов, опубликованных в журнале «Эгоист generation», который, признаётся автор, и вдохновил её на «подвиги общения».
3. Соседство текстов: большинство героев «Я эгоист?», как и «Говорящей книги», — люди театра и кино. Но есть тут и музыковед, и хоккеист, и скульптор, эстрадные певцы… Современная мозаика популярности.
4. Построение разговора: перед каждым интервью фото героя, объём монологов от 3 до 7 страниц. Основная тема — эгоизм — отражена в названии книги и проходит красной нитью через все беседы. О чём ещё рассуждают герои? О своих недостатках, о профессии, семье, славе, зависти, обо всём том, что интересует читателя.
5. На кого книга рассчитана: на потребителей глянца, исследователей феномена массовой культуры.
6. Тираж: 5000.
— М.: Новое литературное обозрение, 2008. — 608 с., ил.
В сборник вошли 87 интервью с отечественными переводчиками художественной литературы (Михаил Гаспаров, Нина Демурова, Виктор Голышев, Илья Кормильцев, Анна Глазова).
1. Опубликованный диалог — это не тот первоначальный живой текст: представленные здесь разговоры подвергались редактированию дважды — перед публикацией в «Русском журнале» и потом в книге: в обоих случаях вначале над текстом работала я, потом мои собеседники. Большинство интервью — устные, но есть и письменные ответы (кто-то далеко живёт, кому-то такая форма удобнее).
2. Как складывалась книга: в основном из текстов, которые на протяжении семи лет печатались в сетевом «Русском журнале». По просьбе издателя книги они были значительно мной сокращены, в итоге разговоры занимают от 1,5 до 9 страниц.
3. Соседство текстов: панорама мнений переводчиков, принадлежащих к нескольким (условно трём) поколениям, работающих с разными языками и текстами, ориентирующихся на разный круг читателей. Материалы сборника выстроены в алфавитном порядке. Перед каждым интервью фотография и библиография героя, в конце текста указан месяц и год сетевой публикации и одобренного переводчиками книжного варианта. В книге есть именной указатель.
4. Построение разговора: обычно в беседе я старалась обсудить как можно больше вопросов, шла, как правило, с «начала» — как пришли в перевод, кто родители и дальше по хронологии: работа с текстом, с редактором... В большинстве разговоров я касалась одних и тех же тем, но многие вопросы были сугубо индивидуальны.
5. На кого книга рассчитана: на филологов, студентов, переводчиков, историков и теоретиков перевода.
6. Тираж: 2000.
Елена Калашникова
Источник:
Читать в ЖЖ
Оставить комментарий