На фоне кризиса вопрос выживания маленьких издательств стоит особенно остро: выживать в одиночку стало очень трудно, если не невозможно. Издатели решают эту проблему по-разному. Скажем, на прошедшем недавно Первом Московском фестивале вольных издателей самые мелкие, независимые и некоммерческие игроки книжного рынка скооперировались и организовали Гильдию, призванную отстаивать их общие интересы.

Однако издательства с более серьезными амбициями чаще выбирают другой путь – а именно, вливаются в состав сильной корпорации. Когда почти год назад главный редактор издательской группы «Азбука-Аттикус» Сергей Пархоменко и создательница и бессменный главный редактор издательств «Иностранка» и «КоЛибри» Варвара Горностаева покинули издательскую группу, им было уже очевидно, что затевать маленькое издательство с нуля не имеет особенного смысла – нужен сильный партнер. Таким партнером для новообразованного издательства Corpus, уже представившего свои первые книжки на ММКВЯ, стала издательская группа «АСТ».

— Животрепещущий в последнее время вопрос: как чувствует себя маленькое издательство в составе большой корпорации? Вы уже успели ощутить плюсы и минусы нового положения?

— Да, конечно. Это все плюсы и минусы жизни Ионы внутри кита. В значительной мере мы отдавали себе в этом отчет с самого начала. С одной стороны, есть один важный эффект — он касается кризисных и вообще экономических явлений. За последний год кризис очень сильно ударил по книжным торговым сетям, некоторые из них просто обрушил, в некоторых дезорганизовал оборот денег и систему расчетов, что немедленно отразилось на издательствах. Книготорговец довольно часто теперь вполне откровенно и хладнокровно говорит издателю: «Да, конечно, книжки ваши продолжайте нам давать, но платить мы вам в ближайшие месяцев десять, а то и год, не будем». Это при том, что отношения между издателями и распространителями и так были устроены невероятно дискриминационно по отношению к издательствам: бесконечно растянутые сроки платежей, сложнейшая и трудноконтролируемая система подсчета, кто кому сколько должен. В результате издаешь книжку, первый рубль за нее поступает через полгода, а какие-то осмысленные деньги — и вовсе через год. А на другом конце есть полиграфия, с которой не забалуешь: типография требует, чтобы с ней расчитывались аккуратно и немедленно. И издатель оказывается рессорой между двумя системами.

Так вот: «АСТ» — обладатель крупнейшей на сегодняшний день собственной распространительской сети, и это в значительной мере защищает его от этого странного положения. В собственной системе можно устраивать оборот денег, как удобно. Да и значительное количество типографий контролируется «АСТ», хотя формально ему не принадлежит, до такой степени оно самый крупный и важный клиент. В этом смысле мы, конечно, чувствуем себя более защищенными, чем огромное количество коллег, которые просто остались без гроша, им не на что напечатать следующие книжки или купить следующие права. Но мы платим за это очень серьезную цену.

Огромная корпорация просто не могла бы существовать, если бы не выстроила очень сложные и не всегда логичные механизмы разделения ответственности, взаимного подчинения и так далее. И при всем том что люди, которые нас туда звали и которые мыслят в этой ситуации стратегически, говорят, что мы — этакий издательский «спецназ», что мы находимся на особом положении, делаем особые проекты, ориентированы на особую публику, — даже они не могут заставить свою собственную административную иерархию не затягивать нас внутрь ее запутанного механизма. Мы постарались создать систему, в которой некоторое количество людей — редакторы, дизайнеры и так далее — занято собственно книжками и есть целая группа людей, служащих интерфейсом между ними и этой огромной компанией.

Существование внутри большой структуры технологически довольно сложно и не всегда психологически комфортно, потому что там, с одной стороны, есть ощущение собственной исключительности, а с другой стороны, система не различает тебя в огромном, проносящемся мимо потоке книг, людей, авторов, названий — все это сливается для нее в какую-то серо-буро-малиновую массу, и тебя просто в ней не видно.

— В том числе и по этой причине журналисту всегда удобнее иметь дело с маленьким издательством, а не с большой корпорацией: количество хороших книг там и здесь примерно одинаково, но в большой корпорации они растворены в огромном количестве плохих, и никакой пиарщик не способен отсортировать их для меня. Вы зависите от «АСТ» в этом смысле или по-прежнему будете продвигаться самостоятельно?

— Конечно, мы зависим от «АСТ», потому что на продвижение книжек, так же как на покупку прав, на редакционный процесс, на печать и на все остальные операции, связанные с книгоизданием, нужны деньги, а деньги у нас из одного источника, из «АСТ». Но мы пытаемся предпринять некоторые специальные усилия, построенные, не скрою, на связях, наработанных за долгие годы нашего бытования в виде маленького издательства. У нас есть прямые контакты с журналистами, с редакциями, с радиостанциями, с некоторыми магазинами. И смешным образом (хотя «АСТ» является гигантским партнером любого крупного книжного магазина) это совершенно не мешает нам прийти в своем собственном качестве к тому партнеру, с которым мы много лет работали, — в магазине «Москва», например, или в магазине «Дом книги» — и по-прежнему иметь дело с его сотрудниками, от которых напрямую очень зависит судьба нашей книги. Ну да, мы пытаемся выстроить некоторую эксклюзивность внутри этой структуры, а структура естественным образом — подчеркну слово «естественным» — нашим усилиям сопротивляется.

— А в концептуальном плане на вас оказывают давление?

— Существует определенное доверие. Главное отличие нашего существования внутри структуры «АСТ» от нашего существования внутри предыдущей, тоже довольно большой (хотя несравнимой, конечно, по размеру) корпорации состоит в том, что прежняя структура нас активно «не хотела» и интенсивно отторгала. А эта структура нас, несомненно, «хочет» и на уровне своих руководителей знает, зачем именно. Иное дело, как дальше это знание и желание преобразуется в действительность, по мере того как наш издательский проект — конкретное произведение конкретного автора — протискивается между всеми шестеренками и приводными ремнями огромной машины.

Но ведь понятно, что финансовая ситуация довольно непростая. Репутация «АСТ» во многом была связана с тем, что у них, мол, денег несчитано. Не знаю, как это было прежде, я этих времен не застал, но сейчас могу сказать, что у них деньги так же считаны, как и в любой компании, пусть даже и большой. Как известно, экономика — это наука об альтернативах: можно потратить рубль так или эдак, вопрос в том, что окажется эффективнее. Представления об эффективности меняются со временем.

Скажем, когда мы только пришли, мы планировали воспроизвести заново довольно большое количество уже издававшихся книжек. Некоторых авторов и некоторые наименования стоит вернуть, потому что они просто всегда должны быть в магазине. Тот же Акройд, Каннингем… Это круг авторов, которых мы знаем и помним про них. Бывает, что некоторых тысячу лет нет в продаже, тиражи кончились, права никому не принадлежат, можно и нужно заняться ими снова — что, разумеется, не заменяет новых изданий, а идет параллельно им. В первый момент это было воспринято с большим пониманием. Но через некоторое время позиция была пересмотрена из сугубо экономических соображений. В связи с кризисом книготорговых сетей их закупщики, товароведы стали гораздо более привередливы. В частности, по отношению к уже известным им наименованиям у них стала проявляться вполне идиотская позиция: «У нас эта книжка уже была». Ну и что? Была и кончилась. Но этот голос стал звучать от книготорговли в три раза громче, и мы вынуждены принимать его во внимание. Эту часть нашей программы пришлось сократить и оставить в наших издательских планах только какие-то совсем вопиющие случаи.

Есть поразительные дыры в книжном ассортименте. Например, мы случайно сделали открытие, что в Российской Федерации не существует книжки Анатолия Кузнецова «Бабий яр»: мне это сказал сын автора, я в первую минуту не поверил, а потом убедился, что так и есть. Это литературно-исторический памятник всемирного значения. Но в магазине ее нет — ни старого издания, ни нового, ни советского, ни постсоветского. Эта книжка исчезла, провалилась в дыру между издательскими книгораспространительскими политиками. Когда я это обнаружил, я пришел к директорам «АСТ» и сказал: «Давайте издадим книжку “Бабий яр”, потому что она просто должна быть — и всё». И они сказали: «Давай, конечно, тут ничего не скажешь». И книжка эта у нас сейчас выйдет — в очень хорошем, кстати, полном текстологическом варианте.

Та же ситуация с разного рода нон-фикшн. Все-таки среди нон-фикшн, который нам нравится, есть вещи очевидные — «хватай-волоки», что называется, а есть вещи, которые здесь воспринимают как второй ряд. Например, есть такой знаменитый американский журналист Майкл Доббс из «Вашингтон пост». Он написал изумительную книжку про историю и тайные обстоятельства Карибского кризиса, на сто метров вглубь прокопал. Мы страшно хотели его издать, но не смогли убедить «АСТ» в том, что эта книжка соберет вокруг себя всех тех людей — на самом деле, довольно многочисленных, но очень тонким слоем размазанных по стране, — которые смогут ее оценить. Мы часто понимаем: у какой-то книжки, может, есть пять тысяч читателей, и десять есть, и двадцать, но где взять тот пинцет, которым можно выщипать их из всей массы населения и собрать в одном месте? Это тонкий рекламно-пиаровский проект, требующий большой работы и длительных вложений. Может быть, эта книжка — с отложенным эффектом, что называется «лонгселлер»: пусть она стоит, постепенно люди на нее сбегутся...

— Но книжные магазины, как правило, возвращают книжки, изданные более двух лет назад?

— Опять же: «АСТ» могло бы заставить книжные магазины держать их, потому что «АСТ» вообще кого угодно может заставить сделать на книжном рынке что угодно, просто из-за своего размера. Теоретически мы можем себе представить, что «АСТ» сказало бы книготорговле: «Стоять! Не трогать!» Но тогда это уж больно длинные деньги. В этих условиях нам говорят: «Ребята, не сейчас». Это обидно, потому что мы этого автора давно пасли, а теперь нам приходится выпустить его из зубов. Но такие вещи не вызывают никакого внутреннего возмущения — понятно, что это в природе вещей.

— Раньше у вас в издательствах «Иностранка» и «КоЛибри» книги были концептуально разведены. Мы представляли себе, условно говоря, откуда чего ждать. Как нам ориентироваться в книгах издательства Corpus?

— Дело было не в том, что мы разводили книжки по двум издательствам, а наоборот — был поток книжек, которые хотелось издать, и, когда стало понятно, что этот поток не умещается в «Иностранку», мы создали «КоЛибри»: мы шли от потребностей книжного потока. Здесь мы вторгаемся в такую интересную материю, как навигация. Система ориентации, которую мы как издатели обязаны создать для читателя. В последние годы вся эта проблематика крутилась вокруг проблемы серийности. В течение довольно длительного периода в издателях постепенно укреплялась уверенность в том, что любая книжка должна существовать в какой-нибудь серии, и нет ни одного аргумента против — это со всех точек зрения хорошо. Серию видно в книжном магазине, она помогает читателю ориентироваться, потому что он видел предыдущие книжки из этой серии, и вообще, серия сама себя продает, сама себя продвигает, сама объясняет себя читателю, сама яляется брендом, который можно рекламировать. «Иностранка» довольно долго была в первых рядах тех, кто продвигал эту идеологию.

— Помню, серию «Иллюминатор» покупали не глядя.

— «Иллюминатор» был весь насквозь пронумерован, и я своими глазами видел на выставках, когда сам стоял за прилавком, как приходили люди и говорили: «А что у вас есть после сорок седьмого номера?» И покупали очередные книжки просто по номерам, не глядя на автора и название, из одного желания собрать полную коллекцию. Была серия «Лекарство от скуки», которая тоже хорошо работала... Но в какой-то момент нам стало внутри этой системы тесно. И чем лучше книжка, с которой мы имеем дело, тем нам там теснее. Как только появляется действительно хорошая книжка, возникает опасность, что серия ее утопит. Возникает немедленное искушение вынуть ее из серии и издать отдельно. Раз издали отдельно, два издали отдельно — а потом выяснилось, что у нас серия превратилась в помойку, в которую мы сваливаем только то, что не жалко, а все, хоть сколько-нибудь выдающееся, мы вытаскиваем наружу. Сейчас, когда у нас есть возможность начать в какой-то мере с чистого листа, мы стали думать над тем, нельзя ли в этой борьбе концепций усидеть на двух стульях одновременно.

В результате долгого обсуждения мы решили попробовать впервые (этого никто никогда, насколько мне известно, в книжном мире не делал) применить в книжной навигации систему, хорошо знакомую и понятную всякому, кто имеет дело с интернетом. А именно — систему тэгов. Каждой книжке присваивается некое ключевое слово, чтобы было интуитивно понятно, про что это и зачем это. По мере того, как поток будет расти, должно оказаться, что тэги повторяются, образуется пресловутое облако тэгов, в котором какие-то тэги играют большую роль, а какие-то встречаются один раз. Вот эти разрастающиеся тэги, завоевывающие естественным путем свое место в облаке, они-то и превращаются в серии. Серия как будто сама вырастает из книжного потока.

Для этого замечательным дизайнером Андреем Бондаренко была сделана очень гибкая и остроумная схема оформления — не единого, а, я бы сказал, типового. Она позволяет издавать книжки в разных форматах, цветные и черно-белые, с картинками и без, в таких обложках и в сяких — при этом они, тем не менее, находятся в какой-то одной системе. Все книжки стилистически и элементно построены по некоему плану, что делает их узнаваемыми и в то же время разными. Этим характеризуется наша политика.

— А что вы, собственно, издаете?

— Вначале мы планировали заниматься тем, что всегда и было нашим основным хлебом и «нормальным положением рубильника»: переводной художественной литературой высокого качества и в хорошем переводе. К ней мы собирались добавить некоторое количество нон-фикшн, в частности научпопа; благо, у нас сложились очень тесные отношения с фондом «Династия», который на сегодняшний день является флагманом научно-популярного книгоиздания в стране. Потом планировалось какое-то количество русского нон-фикшн, а еще буквально несколько русских художественных книг, если на нас вдруг набежит автор, которого нам захочется. Приблизительно так мы думали — по убыванию.

Дальше начался поток, и мы поймали себя на том, что рады отдаться ему в большей мере, чем мы это делали раньше. Например, нон-фикшна оказалось гораздо больше, чем мы думали, этот класс литературы в последнее время растет, прямо пухнет и вылезает из квашни. Причем тематика иногда для нас самая неожиданная. Скажем, в начале декабря выйдет очень знаменитая французская книжка про рак груди, что совершенно невозможно было представить себе ни в какой «Иностранке». Такая вот прикладная психология, но очень высокого класса: про то, как женщине пережить эти тяжелые дни, как морально и интеллектуально сохранить себя...

Во-вторых, у нас оказалось существенно больше русских авторов, чем мы думали, — вот это меня удивило. У нас было какое-то количество русских проектов, которые мы давно держали за пазухой, — Максим Осипов, например, или книга по знаменитому фильму «Подстрочник» про Лилианну Лунгину, которой мы заинтересовались задолго до того, как стало можно вообще вообразить себе, что фильм когда-нибудь пройдет по телевидению.

Но теперь у нас есть авторы, которые пришли сами и прицельно хотят издаваться у нас, самые неожиданные. Михаил Идов, например, который издал хороший английский роман и переписал его по-русски совершенно, я бы сказал, набоковским методом (в нашем варианте будет называться «Кофемолка»). Не могу сказать, что мы читаем сотни рукописей, — наоборот, всё очень штучно, хорошие проекты возникают время от времени. В экономически сложной ситуации, когда мы к тому же, возможно, балансируем на грани взрыва и обвала, связанного с электронными книжками (про который никто в точности ничего не понимает, но все стараются поймать признаки грядущего извержения), — в этой ситуации нужно более чутко реагировать на сигналы извне. Взломщик сейфов очень коротко стрижет себе ногти на руках, для того чтобы пальцы стали болезненно-чувствительными. Мы очень коротко постригли наши ногти, общаясь с авторами.

— У авторов многих издательств есть свое узнаваемое лицо. А каким должен быть автор Corpus’а?

— Глаз гореть должен, должно быть много страсти. Главная моя претензия ко многим рукописям, которые мне предлагают или которые уже изданы в другом месте, — это холодная прагматичность автора. Меня приводят в бешенство звонки вполне разумных, как мне раньше казалось, людей, которые мне с завидной регулярностью говорят: «У меня тут появилось свободное время, я решил написать книгу. Объясни мне, пожалуйста, лист это сколько — сорок тысяч знаков? Сколько должно быть таких листов? Ага, так-так. И что, лучше, чтобы было разделено на главы? А надо, чтобы оно развивалось последовательно — или лучше конец переставить в начало?» Я недолго могу поддерживать этот разговор, а потом разражаюсь страшными криками и объясняю человеку, что нет никаких рецептов: надо, чтобы его самого разрывало от страсти.. Чтобы он пребывал в восторге и отчаянии от того, что он пишет книжку. Потому что никого не обманешь: это не сымитировать. Оргазм — можно, а хорошую книгу — нельзя.

Варвара Бабицкая, фото — Евгений Гурко
Источник: OpenSpace.ru

Еще по теме:

• Corpus «умных» текстов
• Франкфуртский книжный форум стал ярмаркой надежды для издателей
• Ярмарка non/fiction: умчались грезы